Исторический роман Павла Загребельного «Чудо» начинается со слов Б. Брехта:
Кто свел семибранни Фиви?
В книгах стоят имена королей
А разве короли лупали скалы и таскали камней?
Конечно, нет! Не фараоны строили пирамиды, не императоры прокладывали рифм-ськи водопроводы и сводили здания удивительной красоты. Не Ярослав Мудрый сбуду-вав Софию Киевскую, которая простояла на Днепровских холмах почти тысячу лет. Памятники истории, архитектуры, искусства живут возрастами, а их безымянные авторы отходят в вечность, у забвения. Справедливо ли это? А возможно, вся красота и величие таланта, весь почет к творению строителя и состоят в том, что человек, поба-чивши рукотворное чудо, не удержится и воскликнет: « Господи, которая красота! Могла ли иемна человек создать подобное чудо?»
Не сохранилось из истории имени строителя и Софии Киевской. Павлови Загребель - ному пришлось выгадать имя мастера, историю его жизни. О том, насколько этом прибегло писателю, свидетельствует тот факт, который прочитавши книгу к последней странице, вдруг четко осознаешь: «Вот он какой творец самого большого храма Украины!» Другую легенду о строительном (пусть даже достоверную!) ни сердце, ни ум уже не примут
Судьба Сивоока — необыкновенная. Неизвестно откуда он пришел в этот мир, которая его женщина родила. Тайна его появления на мир до конца романа осталась неразгаданной. Это — будто дитя Космоса, будто сам Всевышний вдохнул в него сердце большой талант
Сивоока воспитался дед Родим, какой месил глину, клал на круг и создавал глечи-ки, посуда и языческих богов. Малый Сивоок хорошо их знал, особенно нравился ему бог Ярило, похожий на него воспитателя. В течение своего непродолжительного жит-тя Сивоок побывает в разных храмах — больших и малых, будет строить христианские храмы. Но его память навсегда сохранит глиняные образа дедушки Родимая. Или не поэтому он видел Софию Киевскую розовой, как утренняя звезда, цветистой, как Роды - языку языческие идолы?
«Он был цветистый, как душа и воображение народа, который создал его» — писал П. За-Плотинный о главном Храмсивоока.
Чудо лежит в основе содержания романа Загребельного, чудо — и у композиций-ней построению. Рассказ о Софии Киевскую ведется в двух временных пространствах с интервалом почти в тысячу лет. Такое распределение во времени лишь усиливает эмоциональное восприятие читателем викопомних событий, связанных с киевским храмом - его строительством и спасением его шедевров в года Второй мировой войны. И в першо-му, и во второму случая это стоила жизнь строительному Сивооку и профессору историку Гордею Отаве
Вообще, судьба Сивоока была преисполнена драматизму, потому что все события происходили на фоне непростых исторических событий, когда христианская вера огнем и кровью проторяла себе путь территориями Киевской Руси. Сивоок не раз попадался в опасные ситуа-ций, побывал в рабстве у лихих людей, чуть ли не был ослеплен на велелюдний пло-щи (и только смерть палача спасла его от слепоты). Из него сделали строителя христианских храмов. Он не раз любил женщин, но они гибли... Возможно, поэтому у Оранти такие прекрасные глаза, преисполненные всечеловеческой печали. Тот взгляд под самым куполом пронизывает тебя насквозь, где бы ты не стоял в Киевской Софии
Прежде чем погибнуть во имя, Сивоок успел выстроить два храма: один — Софию Киевскую, второй — Храмдуху.
Когда гортаеш последние страницы книги, с неприятностью отмечаешь, что роман За-Плотинного добежал конца. Однако в сердце продолжает жить солнечная радость от мысли, которые на самом деле чудо не заканчивается, чудо продолжает жить — в храмах, соборах, в произведениях искусства, в наших душах...
Образ Сивоока в романе П. Загребельного «Чудо»
Комментариев нет:
Отправить комментарий