На ломке XVI-XVII ст. одним из найоригинальниших писателей-полемистов был Иван Вишенський. За предположением и. Франко, в жизни и. Вишенського должная была случиться какое-то событие, которое так повлияло на него, что он решил стать монахом. Иван Вишенський разоблачает несправедливость, лживость, лицемерие, ненависть к простому люду, распущенность не только польского, а и украинского панства, особенно же высшего духовенства. «Была сие натура простая и сильная, что не умелый кривить душой, а то искренняя и смила душа и какое живое и крепкое слово были у нашего писателя!» — с увлечением откликался о нем Иван Франко. Иван Вишенський писал послание и полемические трактаты, в которых отстаивал жизненные интересы народа, разоблачал жестоких господ и епископов, мечтал о справедливом общественном порядке. Виднейшие его произведения — «Послание ко всем, в Лядський земле живительных», «Послание к князю Острожского», «Послание к епископам». Послание не потеряли своей актуальности и в наше время. Идею произведений и. Вишенського можно определить так: Бог дал жизнь человеку, чтобы она прожила его согласно законам христианской морали. Из произведений Вишинського возникает противоречивый образ монаха (« голяка-странника»), какой, отказавшись от утех жизни, продолжает верно и пламенно любить родной край, страстным словом беспощадно разоблачая вельмож
Иван Вишенський был монах-фанатик и демократический деятель в одном человеке. Его творчество и вообще вся полемическая литература того времени выводили украинство в круг идей Реформации. и. Франко писал: «Иван Вишенський возбуждается душу, возбуждает «голос собственного совести», утверждает «идеалы моральные, глубоко гуманные и прогрессу». Могущественный огонь, который горит в писаных словах Вишенського не перестает и до сих пор проговаривать к нашему сердцу». «Писание ко всех обще...» представляет собой литературную форму письма, которая была присущая творчеству и. Вишенського. и. Франко писал: «Живая натура нашего автора, проявляючися в него писаниях, так и перла его к формы листа, то есть к тому, чтобы проговаривать лишь в лицо к своему сопернику или приверженцу, убеждать не самой силой абстракцийно- богословских аргументов, но моральным и психологическим влиянием лица на лицо, живого слова, тона, колорита, беседы... Форма послания свобидна, безпретенсиональна и заодно интимно-субъективная отвечала самых больших его натуре».
Обрисовывается своеобразность послания — автор оперирует широкими разоблачительными обобщениями. Сила Вишенського-Художника переходит в него слабость. На этом подчеркивал и. Франко: «Ани талант его, ни политическое образование не вистарчили на то, чтобы из сего материала сделать работу публицистическую, вышло только эффективное относительно формы, но слабое относительно ричи наследование ветхозаветного пророка». И здесь же и. Франко об этом произведении говорит: «Писаный он с большим запалом, но грешит кое-где многословием и риторикой, хотя вообще делает сильное впечатление, а одиночные уступы учитывая силу впечатления и величественность помыслов принадлежат к наилучшему, что вообще занимает наша литература». Социальные контрасты и. Вишенський передает контрастами стилевыми
В свое время и. Франко делал ударение на особом лиризме произведений и. Вишенського. У «Послания к епископам» автор вложил много чувство, причем это взволнованность не аскета-затворника, а любовь демократа к голодным, ободранных, которых он защищает перед феодалами и отстаивает их человеческое достоинство. «Я же сия вы духовными, а не толко духовными, — спрашивает и. Вишенський, — но и верными звать можете, когда брата своего, во единой купели крещения — верою и вот единое матери — благодати ровно с собой породнившагося, подлейшим вот себя совершаете, уничижаете, и ни за што быти вменяете, хлапаете, кожемякаете». «Послание к епископам» заканчивается оптимистически. и. Вишенський верит в силу своего народа, который никогда не пойдет за униатами на «блуд» к римской церкви и будет бороться также против социального и национального угнетения. «Никогда еще к тому времени сильные мира сего, светские или духовные, не слышали от простого южноруса таких гордых, решительных и потрясаючо сильных слов» (и. Франко).
Попробуем сделать воображаемое странствие в давность, в XVII столетие, а точнее — период между 1610-1621гг. Греция. В те далекие времена она была центром православного христианства. На гору Афон отовсюду шли верующие. Большинство из них, посетив святые места, поворачивались домой, но были и те, которые оставались здесь, принимали монашество и всю дальнейшую жизнь проводили в молитвах, надеясь на «милость божью». Одного дня, когда солнце безразлично отбивалось в синих волнах моря, отворились темные ворота монастыря и из двора выступил ход. Послышалось монотонное пение. Будто отблески пожара, над главами монахов колебались красные хоругви
Впереди молодой монах нос деревянный крест с распятием. Дальше шла процессия босоногих монахов. Среди них тяжело передвигал ноги сморщенный преклонный дедушка. Простая сирячина, накинутая на голое тело,
В руках небольшой березовый крест. Морской ветер развевал его белую, будто молоко, бороду. Ход медленно двигался к каменистым пропастям. Урешти остановился над бездной. К белобородому старцу подошел игумен, настоятель монастыря, и взволнованно, немного дрожащим голосом спросил:
- Или по доброй воле идешь в эту пещеру, старче Иван?
- Так, — глухо видповивстарець.
- навеки ли ты отрекся от мира, от родных, от земного жизни?
- Так, — еще глухише повторивстарець.
- Или осознаешь ты бесповоротность того, к чему хочешь, или не боишься уединения, или не явится в час тяжелых раздумий к тебе раскаяние?
- Нет, — видповиввин.
- Будь же благословенный, — сказал игумен. - Теперь в земном в жизни тебя не стало. Будь ты между нами братом, вознеси же в своем подвиге!
Сказав это, игумен поцеловал старца. Два наиболее молодые монахи обвязали его веревкой и спустили на выступление скалы. Там была выдолблена пещера. Теперь она стала его собственной — к смерти. С миром остается одна связь: раз в неделю придет монах, постучит камнем по скале и будет прислушиваться стук в ответ. Если стук появится, значит, аскет еще живой, тогда опустит ему кружка воды и пригоршню пряжистого боба. И так до тех пор, пока стука не станет
Кто же этот монах? Это был древнерусский писатель и. Вишенський. По выражению и. Франко, он был словно неподкупная совесть южноруського народа
По пещере ходит старец,
Крест к груди прижимает,
Молитвы тихонько шепчет
и не думает о письме
«Крест — мое добро единое,
Крест — одна моя надежда,
Крест — одно мое страдание,
Одинокая отчизна».
Все, что вне него, заблуждение
и чортячая соблазн:
Лишь один здесь путь правдивый
и спасенный — шляххреста.
и плывет душа аскета
На гармонии величественной,
Будто на морских волнах лебедь
Вверх качается то вниз.
Иван Вишенський — сын в свое время, когда господствующей идеологией была религия. Полемист и искал в ней спасения. Он верил, что, вымоливши прощение у Бога, улучшит народную судьбу, считал, что собственный
Пример аскетического жизни побуждает сильных мира жить праведно и по совести. Для себя видел путь спасения — покинуть польско-литовское государство и идти в пустыню. Большому Каменщику принадлежат такие слова: «Иван Вишенський может еще и нашему поколению служить примером твердости, стойкости характера, прямоты и ясности в выражениях своих взглядов и согласности между убеждениями и целой жизням».
В пещере в самом входе
Сгорбленный сидит пустынник
и письмо раз в раз читает и слезами полива.
«Слушай, родная Украина,
Старая маты-жалибниця,
Голосом плачевным зовет
Вое любее дитя».
Любее, нет что скажет,
Что в найтяжчую час,
В непрозрачное, злое затруднение
Свою мать покида!
Времъя идет на нее злое,
Перехресная дорога
Перед ней — кто покажет,
Аким путем ней идти?
Не пренебрегай же сей мольбам,
Спеши спасать мать!
Может, голос твой и ум твой
Все возвратит на добро
и. Вишенський искал спасения в религии; любовь к родной земле, к народу — вот руководящая черта его характера твердого, стойкого
Я живую еще! По-старому
Еще люблю Украину,
Сдачу ей жизнь отдам
Образ Ивана Вишенського (за одноименной поэмой и. Франко)
Комментариев нет:
Отправить комментарий