Я иду аллеей с тремя красными гвоздиками в руках. Мимо меня проходят люди, молодые и старые, веселые и грустные, и все они несут цветы. Аллея длинная, по бокам ее выстроились высокие деревья. Мне кажется, что я попала в большой коридор с голубым потолком — небом. И все это какое-то торжественное: и небо, и солнце, и дерева. И люди. Что произошло? Я оборачиваюсь — позади идут мои родители, они живо о чем-то разговаривают. Отец и мама рядом, значит, все хорошо. Но какое-то необыкновенное чувство не оставляет меня. Почему мама позволила мне сегодня одеть мое любимое платье, белое в красный цветочек? Почему отец купил эти гвоздики и отдал их мне? Что с ними делать? И куда мы идем? Вот и конец аллеи... Передо мною памятник — высокая, очень высокая женщина, возле ее ног горы цветов. Вокруг многие люди, играет оркестр. И что-то стучит ритмически и громко. Мне становится страшно, я бросаюсь к отцу. Он подхватывает меня на руки и успокаивает: "Не бойся, доченька! Сегодня праздник, поэтому здесь так много людей. Много лет тому в этот день наша армия выгнала фашистов из Харькова. И в городе никогда больше не было войны!" Война... Кажется, там убивали людей, там поранили моего дедушки... И дедушка со своими друзьями прогнал фашистов из нашего города... В дедушки часто болит нога... Наверное, тогда всему Харькову было неважно... "Тату, а город был больной, когда им фашисты ходили?" — спрашиваю я. "Так, — отвечает отец, — Харькову было сильно больно. Фашисты много домов разрушили, многие люди убили. А те, кто выжил, потом долго "лечили" наш город. И дедушка твой "лечил". Он восстанавливал разрушенные дома. И тот университет, где мы с мамой учились, тоже сызнова строил". Тук-Тук, тук-тук... "А что это стучит?" — интересуюсь я. "Сердце этой женщины", — говорит отец. " Но она же безжизненная", — возражаю я. "Безжизненная. ее зовут Родина-Мать. А сердце у нее живое, это — настоящее. Она всегда помнит о тех ее дочерей и синив, что погибли. Они спасли и ее, и нас с тобой. Она грустит, живет в скорби". Я не знала, что такое "скорбь". Но я соскальзываю из отцовских рук и бегу к этой печальной и, как мне кажется, доброй женщины. Я оставляю гвоздики возле ее ног и поворачиваюсь к родителей. Тук-Тук, тук-тук, тук-тук...
Это был первый День освобождения Харькова, что я запомнила. Мне было тогда четыре года. Потом еще много раз двадцать третьего августа отмечали это праздник. Но тот день, проведенный на мемориале, я вижу четко и ясно, словно еще вчера побывала там.
День освобождения Харькова ( произведение-рассказ)
Комментариев нет:
Отправить комментарий