Первые поэзии Шевченко

Вместе с такими произведениями, как „Причинная” и „Тополь”, появляется целиком реальная относительно образа трактования темы „Екатерина”; возле ярких колоритных рисунков исторических, как „Тарасова ночь”, „Иван Подкова” с унылым их сожалением за знаменитым прошлым Украины - стоят такие перенятые высоким сознанием, принципу, скажу так, произведения, как „На вечную память Котляревському”, „К Основъяненка”, „Балагур”. Еще бринить в Шевченкових произведениях унылая струна сожаления за прошлым -

Была когда-то Гетманщина, И уже не возвратится, Было когда-то - властвовали, И больше не будем („Тарасова ночь”),

Но в тоскливую эту мелодию врывается сильный призыв целиком современного уже протеста против того, что „ над детьми казацкими поганцы властвуют”. Через то, может, и поворачивается поэт к завернутому в волшебную вуаль прошлому, что действительность слишком тяжело и цинично топчет все ожидания

Было когда-то хорошо жить На той Украине… А вспомним! Может, сердце Хоть немного отдохнет („Иван Подкова”),

Говорит поэт, искать в заманчивых рисунках прошлого покоя от современной бедности. Этот мотив современности все больше захватывает поэта, пока аж совсем воцарился в него произведениях. Шевченко знает, что прошлое не возвратится, хотя бы какое хорошее было оно и заманчивое, что не может снова пышным цветом заизобиловать то, что уже одцвилося:

Не возвратятся сподивани, Не возвратится воля, Не возвратится козаччина, Не встанут гетманы,

Не покроют Украину Красные жупаны. Целый ряд тех болезненных „не” относительно прошлого, сплошное пренебрежение его тем сильнее раскрывает поетови глаза на современное и он видит, что Украина Ободрана, сиротой Свыше Днепром плачет на смех врагам. Гнев зажигает сердце поэту и он смело обращается к врагу: Смейся, злой вражеское, И не очень! („К Основъяненка”). Несмотря на свое формально небольшое образование, гениальной интуицией разбирает Шевченко и давние действия родного народа, и его современная бедность; творческим движением поднимается к оценки веса украинского писательства в поэзиях „На вечную память Котляревському” и „К Основъяненка” и дает образ вдохновенного кобзаря-пророка в „Балагуры”. После смерти Котляревського на Украине Все грустит, - только слава Солнцем засеяла. Не умрет Кобзарь, потому что навеки Его поздравила („На вечную память К - му”).

Слава прошлого не возвратится как реальная действительность - то правда, но и „не поляжет” она, а точным будет свидетелем того -

Чья правда, чья несправедливость и чьи мы деть,

и уже тем самым становится она основанием новой силы, уже целиком современной - большого и свободного творчества народной В слове

Наша дума, наша песня Не умрет, не погибнет… Вот где, люди, слава наша, Слава Украины („К Основъяненка”). -

Могущественно-Громкая слава, и сила, которая поднимет родной народ из него настоящего упадка к новому жизни культурной нациями

Вот какой путь длинный прошел Шевченко на первой же поре своей деятельности, и прошел его без чужой помощи, почти самостоятельно, потому что в обстоятельствах его жизни в Петербурге мы никого не знаем, кто бы глубже и яснее смотрел на прошлое и современное; ничего, что сравнилось бы с этими заявлениями, не имеем мы и в тогдашнем писательстве. Схватывая быстрым умом загально-литературные влияния, Шевченко переживает их своим мощным духом и перерабатывает в горне гениального вдохновения к такой мере, что они становятся его собственным добром, оказываются в самостоятельных формах. Правда, не все еще выяснилось в мировоззрении Шевченко. Поэт пока что смотрит на мир божий широко расплющенными, любознательными глазами; он видит отдельные факты бедствия на земле, и не умеет еще связать их в одно большое целое, не может угадать за ними системы, на пагубу более слабым нацеленной, не может установить зависимости в той цепи причин и следствий. На первой поре своей деятельности Шевченко еще не узнал был, что одиночные проявления бедствия имеют свои корни в общих учреждениях, в целом слоге человеческого жизни. Даже затрагивая конкретных форм того бедствия, он все же принимает их словно какие-то абстракции, потому что от того общего грунта одривае, в который они глубоко вросли своим корням. Характерно, что в первых поэзиях Шевченкових на всий причине бедствия бывают „злий люде”, или и просто „люде”, - как вот в этом отрывке с „ Екатерины”:

Люде бы солнце заступили, Если бы имели силу. Чтобы сироте не светило, Слезы не сушило

и это звичайнисинька форма, в которую одевал тогда Шевченко свои зажигательные иеремиады, и только разве кое-где сверкнет здесь зародыш то целиком реалистического мировоззрения, которое уже добачае, в конкретниши основания бедствия в социальных условиях жизни. Просыпаются уже, напр., кое-где сетование на общественную неурядицу, национальную борьбу с Польшей закрашено уже социальной краской („ ляхи-господа”), но все это, снова говорю, не развернулось еще уповни. Мысль поетова блуждала еще в первоначальной невиновности, не здужаючи связать отдельные факты в целую систему и найти общие причины интересных ему тогда событий

И прытко сбегали лета, стрелой пролетали, забирая с собой много кое-чего у человека и прибавляя вместо того опыта, - и я, говорит Шевченко, „прозревать стал понемногу” („Три лета”). Наиболее прозрел он, когда возвратился на Украину и снова стал с глазу на глаз со смертельным своим врагом - неволей, тем крепостным порядком, что миллионы жертв крепко государств в своих плотных пазурях. С одной стороны, картины крепостного бедствия, со второго - те разговоры искренне-дружеские, на которые втайне мира сходились в Киеве братчики, не одно до сих пор темный вопрос просветили Шевченкови, не одной несознательной мысли определенный путь произнесли, и уже воля поэта была добрать им блестящую поэтическую форму, перелить в огненное слово и послать стрелами у врагов одвичних добра и правды

Муза Шевченко, говорил Кулиш, „запротестовала со всей энергией своей против праздности сильных мира этого”; из-под пэра его, не личучи более мелких жемчужин высокой лирики, один за одним выходят такие отборные с общественной стороны произведения, как „Чигирин”, „Сон”, „Еретик или Иван Гус”, „К живым и мертвым”, „Кавказ”, „Невольник”, „Наймичка”, в которых чрезвычайная красота формы тесно сплетается с глубоким содержанием в одну неделимую целость. Мировоззрение Шевченкив ширится, становится крепче, перерастает всякие условные границы, и неизвестно, где бы остановилась была творческая сила Шевченкова, если бы не постигла его известная катастрофа 1847 года. Шевченко стал тогда уже тем Шевченко, на который земляки начали смотреть не просто как на писателя, а как на пророка национального, что рядом с образцами вдохновенной гражданской поэзии низал жемчужины чистейшей лирики, которая ко всякому сердцу находит дорогу и покоряет его себе своей красотой. Поэт пересмотрел свои предыдущие взгляды и много кое-чего поодминяв в них. Теперь он убедился, что наша давняя слава, наша история, которую за „поэму свободного народа” считали, рядом с высокими действиями, и многому темного и позорного показывает: что много из национальных героев не что другое, как

Рабы, подножки, грязь Москвы, Варшавский мусор,

Что за чужое и далекое дела, или за эгоистические выгоды личные точили они кровь из родного народа, „и нам, сыновьям, передали свои кандалы” - кандалы вместе со своей славой. Решительно порывая с обманными фантомами бывшего, новые задачи ставит перед земляками поэт: учиться добрая со всякого чистого источника, но не забывать и своего собственного, не сторониться родного края и народа и - как последний аккорд звучит:

Обнимите же, брать мои,

Наименьшего брата (..К живым и мертвым”…)

„Наименьший брат”, что практически и раньше сидел, скажу так, на епитимье в мировоззрении Шевченко, теперь находит себе в помощь уже целую идеологию. Совета „ наименьшего брата” Шевченко поднимает бунт против социального уклада, против государственных форм, против религиозных учреждений - против самого Бога, который якобы дает поблажку на несправедливости и издевательства из народных масс. И ни тяжелая неволя, ни мучения одинокости, ни лета не вгасили уже в Шевченкови того огня, который им запылал он, и то и дело поэт возвращается к объекту своей большой любви и с его точки зрения все и всихсудить.

Такой вот был путь, который от первых неясных романтических симпатий к народностям привел Шевченко к активной любви к конкретному народу; что ответственность за бедствие из одиночных людей перевел на социальную систему и государственные учреждения. Неясное чувство, инстинкт возросли к непобедимому убеждению, к готовности душа свою положить за родной край

Я так ее, я так люблю Мою Украину убогую, Что проклену святого Бога, За нее душа погублю („Сон”), -

Кровью сердца пишет Шевченко на чужбине. Такую же любовь заповидуе он и землякамсвойм.

Свою Украину любите, Любите ее… во время злое, В последнюю тяжкую минуту За нее Господа молите („Или мы еще сойдемся снова?”)

Отзывается Шевченко из-за решетки Петропавловки. Родной край и мысли о нем только и пиддержують большого страдника в неволе на чужбине и даже самое желание смерти исчезает перед надеждой еще раз свою родную сторону увидеть и

Хотя сердце замучено, Источенное горем Принести и положить На Днепровских горах („Сон”).

и болью сжимается, стынет сердце в поэта от самой мысли,

Что не в Украйни похоронят, Что не в Украйни буду жить („В неволе тяжело”).

Но даже свои худшие личные мучения, которые наносит разлука со всем, что сердцу дорогое, Шевченко забывает, когда хоть по мнению спадеться какое-то общественное бедствие, которая опасность для родного края. Тогда ему все безразлично, все одинаково, -

И не одинаково мне, Как Украину злий люде Усыпят лукавые и в огне ее окраденую возбудят, - Ох, не одинаково мне! („Мне одинаково”).

Не знаю, или во всемирной литературе прозвучал когда-нибудь еще один такой вопль сердца из безмерной тоски и сожаления за родным краем, или найдется поэт, который бы так очень любил свой край, побивался за ним и так к нему рвался. Правда, которая вообще не много на миру таких больших душ, как у Шевченко, и не часто приходится им испытывать такой судьбы трудной, которой он испытал. И талант Шевченко, и его бесталанности - это чрезвычайная трагедия выборной людской натуры, которая выходит сам-на-сам биться с убийственными обстоятельствами окрестного жизни и напоследок силой своего духа таки побеждает их

Первые поэзии Шевченко