Анализ поэмы «Анна Снегина»

Поэма "Анна Снегина" справедливо полагает одним из наиболее больших по значению и масштабом созданий Есенина, произведением итоговым, в котором личная судьба поэта осмыслена в связи с народной судьбой

Поэма писалась в Батуми осенью и зимой 1924-1925 г. г., и Есенин в письмах к Г. Бениславской и П. Чагину отзывался о ней как о наилучшей из всего, что он написал, и жанр ее определял как лисичанскую. Но вопрос жанра поэмы в советском литературоведении стал дискуссионным. В. и.Хазан в книге " Проблемы поэтики С. А.Есенина" (Москва - Грозный, 1988) представляет ряд исследователей, который соблюдается мысли, которые в поэме превалирует эпическое содержание (А. З.Жаворонков, А. Т.Васильковский - точка зрения последнего со временем эволюционировала в сторону отнесение поэмы к лирико-повествовательному жанру), и их оппонентов, которые признают доминирующей в поэме лирическое начало (э. Б.Мекш, Е. Наумов). Ученые В. и.Хазаном противопоставляются и по другому признаку: на те, кто считает, что эпическая и лирическая темы в поэме развиваются рядом, сталкиваясь лишь временами (Е. Наумов, Ф. Н.Пицкель), и тех, кто усматривает "органичность и сращение" обеих линий поэмы (П. Ф.Юшин, А. Волков). Сам же автор солидаризируется с А. Т.Васильковским, что на примере конкретного анализа текста показывает, как "взаимозавязиваясь и взаимодействуя, органически чередуются в ней лирический и эпический образа художественного отображения жизни. В эпических фрагментах зарождаются лирические "мотивы" и "образи", которые, в свою очередь, внутренне подготавливаются эмоционально-лирическим состоянием автора-героя, и этот глубоко мотивированный общим поэтическим содержанием поэмы взаимопереход эпического в лирическое и наоборот представляет йй основной идейно-композиционный принцип" (35; 162).

В основу поэмы легли события перед - и послереволюционной России, которое добавило произведения эпический размах, а рассказ о взаимоотношениях лирического героя с "девушкой в белой набавке" предоставляет поэме проникновенный лиризм. Эти два взаимопроникающих начала становятся определяющими в сюжете поэмы, согласно сказываясь в стиле и интонации произведения:

"Передавши чувство нежности, что автор подвергал испытанию к никогда любимому человеку, рассказав о всем, что пережил "под наплывом шестнадцати лет", он дал объективное и закономерное разрешение лирической теме. "Анна Снегина" - это одновременно и "объяснение с женщиной" и "объяснение с эпохой", причем первое явным образом подчинено второму, потому что в основе поэмы, наперекор ее локальному, именному названию, лежит рассказ о революционной ломке в селе. При неослабевающем звучании лирической темы здесь достигнут широкий масштаб изображения народной борьбы и глубокое проникновение в человеческие характеры" (41; 93).

Но в сегодняшней полимике об "Анне Снегиной" на первый план выступают не теоретические проблемы, а вопрос современной интерпретации героев. И здесь маятник оценок качнулся в другую крайность: из сельского активиста Прон превращается у преступника и убийцу:

Но в сегодняшней полимике об "Анне Снегиной" на первый план выступают не теоретические проблемы, а вопрос современной интерпретации героев. И здесь маятник оценок качнулся в другую крайность: из сельского активиста Прон превращается у преступника и убийцу:

"... Прон - преступник и убийца в глазах не только мельничихи, а и, как мне кажется, любого морально здорового человека. Он лишенное сожаления к старому Снегиной, что потеряла на войне зятя, непочтительно относится к односельчанам, считая "тараканьим отродьем". Но к своему незначительному, что утратили элементарная гордость братнины удивительно доброжелательный, допускает его в Раду. Это или принципиальность "предводителя масс", тем более в селе, где каждый шаг на глазах?" (18; 32)

С таким категоричным приговором едва ли можно согласиться

Отправной точкой для подобных трактований образа Прона Оглоблина есть беспристрастный отклик о нем мельничихи как о булдижнике, драчуну, грубияне, а потом субъективная мысль старой женщины сводится в ранг объективной истины. Мельничиху нередко считают "воплощением крестьянского здорового толка, с которым невозможно спорить" (16; 8, 138). Однако, это не совсем так. Ведь, если верить ее словам, то все криушане без исключения - "воровские души" и "их нужно бы в тюрьму за тюрьмой". В ее оценках ощущается явное преувеличение, тем более, что чаще всего она судит не спустя, что видела собственными глазами, а по словам "прихожан".

Что же касается убийства Проном старшини, видимо, здесь были свои веские основания. Автор не разворачивает эпизод в подробную сцену и не объясняет мотивов учинку Прона, но свидетель что состоялся - извозчик - отмечает: " В скандале убийством пахнет И в нашу, и в их вину". И, говоря о Проне как о вбивцю, наверное, нельзя забывать и о том, что его самого " в двадцатом годе" расстреляли деникинцы, который предоставляет его образу драматический оттенок. И утверждение об "странной доброжелательности" к брату Лабуте необходимо признать полным недоразумением, потому что Прон подвергал испытанию относительно него совсем другие чувства, и об этому недвусмысленно сказано в поэме: "Он Прону извлекал нервы, И Прон материл не судом". А о какому-нибудь "допущенные" Лабути в Раду в поэме вообще не упоминается

Нужно сказать, что новая интерпретация образа Прона независимая от стереотипов, в ней присутствующие бесспорные и неопровержимые наблюдения, но лишняя полемическая резкость мешает судить о персонаже трезво и спокойно, как он этого заслуживает. Особенно это проявляется в обобщениях, которые тоже едва ли можно признать оправданными: "... Победа революции привлекает Прона перспективой новых расправ, но уже не над одним старшиной, а над "всеми" (18; 32).

Больше взвешенная и не входит в противоречие с текстом оценка А. Карпова: вид Прона в поэме "не то, чтобы снижено, но, так сказать, немного обитовлен. Баба-мельничиха говорит о бедняцкого предводителя: "Булдижник, драчун, грубиян. Он вечно на все озлоблен, Из утра по неделям пьяный". Но и поэт отдает предпочтение иконописям ничем не украшенную правду: Прон "спьяну в печени и в душе костит обнищавший народ", говорит, не скрывая "сварливой ловкости", в него речи встречаются слова и выражение, которые способны покоробить слух, - он мастер "материть не судом..." (14; 79).

Дискуссионными стали и ленинские строки поэмы. Из присущий им безапелляционностью отцы и сын Куняеви обвиняют литературную науку в непроникновенности по поводу розшифровки содержания вопроса крестьян " кто такое Ленин?" и ответа лирического героев "Он - вы". Авторы жизнеописания С. Есенина перекладывают вопрос в другую плоскость: "Поэт признает, что Ленин - предводитель народных масс, плоть от плоти их. Но какие они, эти массы в поэме - это никому не приходило в голову: голытьба, пьяницы, люмпены, участники коллективного убийства старшины, "лихие лиходеи", "воровские души". "Их нужно бы в тюрьму за тюрьмой". Дальше повторяется резко негативная характеристика Прона и Лабути и делается вывод: "Вот такая картина обрисовывается нам при внимательном чтении, и если вспомнить тихую фразу героя поэмы о Ленине: "Он - вы!", то становится ясно, что мы, как говорится, просто в упор не видели всей глубины и всего драматизма, заложенного в ней" (16; 8, 137).

Нельзя сказать, чтобы подобное решение проблемы (буквальное прочтение метафоры) отличалось глубокомыслием, наоборот, она слишком плоское и примитивно, чтобы походить на правду. Куняеви умышленно или неосознанно в ответе героя знак "-" заменяют на знак "=", и все выходит очень просто: раз между Лениным и крестьянами стоит знак равенства, значит, все негативные эпитеты, адресованные крестьянам, механически переносятся на образ вождя. Но эта "простота", что "хуже воровства". Напоминаем, что поэма писалась из ноября 1924 г. по январь 1925 г. Есенин, как известно, в "государственных" поэтах не значился и, естественно, никто не мог заставить его, специально отлучившись из больницы, провести несколько часов в гробы Ленина, а потом в незаконченной поэме " Гуляй-Поль" написать искренние строки:

И вот он умер...

Плачи досадный

Не славят музы голос бедствий

С меднолающих громадин

Салют последний даден, даден.

Того, кто спас нас, больше нет.

В том же отрывке с поэмы " Гуляй-Поль" Есенин характеризует Ленина "суровым гением", что опять-таки не вписывается в предлагаемую Куняевими трактование образа вождя. Более того, 17 января 1925 г., то есть в момент завершения "Анны Снегиной", Есенин создает "Капитана земли", в котором описывает, " Как скромный мальчик Из Симбирска Стал рулевым Своей страны". Поэт со всей искренностью, которая не вызывает сомнения, сознается, что счастливо тем, что "одними чувствами" он с ним "дышал и жил".

И теперь, если допустить, что Куняеви право в интерпретации образа Ленина в "Анне Снегиной", значит, что в " Гуляй-Поль" Есенин чистосердечно врал читателю, в "Анне Снегиной" сказал закамуфлированную правду (попросту говоря, показал шиш в кармане), а в "Капитане земли" снова печатно обманул. Кому же верить: Есенину или Куняевим? Сознаемся, Есенин вызывает куда больше доверия и, кажется, ни в одном из трех произведений о Ленине он не лукавил. И ответ героя крестьянам "Он - вы!" означает не что другое, как Ленин - олицетворение ваших надежд и ожиданий. Самое такое прочтение диктует, на наш взгляд, и поетика: подробное изложение обстоятельств беседы ("отягощенный думой", "под звон главы", "тихо ответил") указывают на искренний и доброжелательный ответ. И вообще, невозможно представить, чтобы герой поэмы мог бы смотрит ему в лицо крестьянам ("И каждый с улыбкой пасмурной Смотрел мне в лицо и в глаза") сказать, что Ленин такой же негодяй, как они самые, как это выходит в Куняевих. Десятилетие через, можно приходить к выводу, который на есенинском Ленине лежит печать той эпохи, но нельзя на угождение политической злободневности искажать вид автора и его лирического героя

Никакой критики не выдерживает и некоторые современные трактования образа Анны Снегиной: "Девушка в белой набавке" (...) меняется в худшую сторону, выразительно кокетничает с ним"; "Женщина, не принимая его чувств, как бы оправдывается, что не зашла так далеко, как хотелось бы..."; " Как бы окончательно понявши, что они разговаривают на разных языках, живут в разных временах и разных чувствах, героиня поступает так, как положено разочарованной в своих ожиданиях женщине..." (16; 8, 139).

Мы присоединяемся к позиции тех, кто считает, что образ Анны выписан Есениным в лучших традициях российской классики; он глубокий, лишенный схематизму и однозначности. "Героиня появляется перед нами земной женщиной, прекрасной, по-своему противоречивой, беззлобной даже в момент потери своих земель (...)

Овдовевшего, лишенного залога, вынужден покинуть родину, Анна не подвергает испытанию к крестьянам, которые разорили ее, ни злости, ни ненависти. Эмиграция тоже не озлобляет ее: она способная радоваться успехам своей далекой родины и с чувством светлой грусти упоминать поэта, все невозвратимое прошлое. "Беспричинное" письмо Анны полно тоски одинокого человека по утраченной родине. Оно "надкласово", и за взволнованными словами грешно стараться рассмотреть всего лишь "дочь помещицы" (18; 33).

Нельзя не согласиться и с теми литературоведами, которые считают "Анну Снегину" одним из задушевнейших созданий Есенина. Оно отмечено монументальностью, эпической величавостью и лирической проникновенностью. Лейтмотивом через всю поэму проходят лирические строки о юности, весеннем рассвете, который навсегда остается в памяти человека; роман с Анной написан по-есенински тонко и нежно, а рассказы льется с той волей, которые присущий епике, что воссоздает ничем течение, которое сжимается не, жизнь (14; 76-90).

Анализ поэмы «Анна Снегина»