«Канцоньере»

Найнеоднозначнишою фигурой Ренесанса, по крайней мере для меня, есть Франческо Петрарка. Его имя — одно из тех, которое называют сразу же, не задумываясь ни на миг, когда стоит вопрос о литературе итальянского Возрождения. Из него сделали культ, его поэзия стала образцом, который сформировал всю лирическую традицию Италии. И возникает вопрос, или все, кто курил ему фимиам, действительно понимали его и его идеи, принципы, убеждения?

Вопрос риторический, но то, что ответ мы едва ли найдем, еще не повод не раздумывать надним.

Относительно моих собственных впечатлений относительно творчества этого — несомненно! - гениального мыслителя, философа, поэта, гуманиста (иногда кажется, чтобы в полной мере раскрыть одну из этих качеств, нужно иметь их все вместе с тем, как парадоксально это не прозвучало б), то первым ощущением будет растерянность. Растерянность и неловкость по поводу того, что прежде всего я не могу викристализувати свое отношение к произведениям Петрарки. Во-первых, одной из причин этого есть то, что известнейшие его произведения, а именно те, что написанные на вольгаре, позасоциальни, если можно так сказать. Его лирика рассчитанная больше, по моему мнению, не для широкого кола читателей, а лишь для собственных глаз поэта. Его стихи — будто запертый магический круг мыслей и чувств, прорвать которое внешнему взгляду почти невозможно. Кстати, может быть, что именно эта черта и послужила причиной такую популярности той же «Канцоньере»: здесь вступает в силу определенный «трехгранный» принцип, суть которого в том, что художник желает вложить кое-что одно в свое произведение, вкладывает кое-что другое, а посторонние люди выделяют для себя кое-что третье, совсем отличное от первого и второго. То есть каждый видит в него стихах то, что хочет (ограниченный, конечно, тем, что может увидеть).

Анализируя «Книгу песен» (а это и есть моя непосредственная задача), могу сказать, что «архитектура» произведений, четкий расчеты, которым так сильно был отданный Данте, полно и неперевершено воплотились и в этом сборнике, который принадлежит стираю Петрарки. Символика чисел (366 произведений в сборнике, то есть дважды повторяется шестерка, а именно 6 апреля в Авиньйони Петрарка встречает любовь всей своей жизни, Лауру, и шестого же апреля, двадцать один год спустя, умирает Лаура; относительно тройки, то именно тридцать ( немного ли больше) лет длится любовь, которой является краеугольным камнем произведения), идеальное размежевание частей, разделенных смертью возлюбленной, да и, вообще, сложное строение «Канцоньере», которая, между прочим, испытала много исправлений и редакций, не могут не поразить. Также нетипичной, неординарной для времен Петрарки есть отсутствие желания охватить и защитить души всех людей, направить их «к свету». «Мне хватает заботы об одной моей душе. ОБ, если бы меня хватило хотя бы на это!» — одна из руководящих мыслей Петрарки, согласно которым он располагал себя относительно мира. Эту идею, которая пронизывает много произведений поэта, я выделяю, как главнейшую для себя, потому что на мой взгляд, когда каждый будет охранять заботой о собственной душе, мир будет лишен многих проблем. Потому что так же, как невоспитанный человек не сможет воспитаться других, так и тот, кто не имеет порядка с собственной душой, едва ли сможет разработать действенную формулу для решения духовных труднощивлюдства.

Самое главное, а именно непосредственно тема любви, то это вызывает самую большую сложность. Непрозрачность фигуры Лауры лично меня не раздражает, потому что фигура этой женщины интересует не своим соответствием реальной личности, а тем, как именно воспринимал ее сам поэт. Меня смущает мысль, наиболее точный вопрос: а любил ли бы поэт так же сильно эту же женщину, если бы получил возможность быть с ней? Не навязывая свое впечатление никому, все же таки скажу: я считаю, что ни. Мудрые делали замечание, которые над нами имеет то силу, что мы самые своей силой поим. Чувство Петрарки было из тех, что поддерживаются силой их владельца, а не силой того, к кому оно направлено. То есть возникает цепь, звеньями которого является образ возлюбленного (подчеркиваю, не самый любимый человек, а образ), чувство и владелец, который их создает и питает. Или можно назвать это любовью в полной мере или вообще есть оно здесь? Вопрос без ответа. Смело можно сказать одно: любые ряды предыдущих мыслей, независимо от того, или Есть они справедливыми или нет, не преуменьшают изысканности стиля, непревзойденной манеры и той силы и глубины, которыми Франческо Петрарка наделил свою ъCanzoniereъ, потому что на такое готов лишь истинный творец. Перед ним ( перед тем, кто считал себя «пока что одним из многих, хотя и неотступно старался стать одним из немногих», и не только стал таким, как желал, а и превысил собственные мечты, ставши единым в своей ипостаси гением) я и склоняюсь в глубоком поклоне

«Канцоньере»